ЯНОВ КОНСТАНТИН ПАВЛОВИЧ
Предвоенные годы
Константин Павлович Янов родился 3 июня (21 мая по старому стилю) 1905 года в Польском городе Плоцке. Семья Яновых с начала 1900-х проживала в Плоцке, затем во Влоцлавске, затем в Варшаве, вплоть до Первой Мировой войны. Отец Константина Павловича – Павел Никитич Янов – служил инженером-путейцем. Мать – Анна Петровна Янова (урожденная Хрустина) происходила из петербургского купеческого рода Хрустиных. Ее отец – Петр Хрустин владел в Петербурге двумя домами в районе Ямской слободы (дома 34 и 36 по Боровой улице). В семье Павла и Анны Яновых было четверо детей. Вероятно, все дети имели художественные склонности, т. к. старший сын – Николай Павлович Янов (1903- 1982) стал впоследствии известным фотокорреспондентом ТАСС, а затем – фотохудожником ; сестра – Вера Павловна Янова (1907- 2004) – в последствии – жена знаменитого художника-графика Георгия Траугота, хорошо известна сегодня как оригинальная, самобытная художница, творившая в стиле «примитив». Младший в семье сын Александр (1910- 1920), рано умер и не успел развить своих способностей. Однако, раньше всех в этой незаурядной семье начал заниматься живописью именно Константин. Поэтому, по возвращении семьи в Петербург в 1914 году, и поступив в Введенскую мужскую гимназию, Константин начал посещать Рисовальные классы Общества Поощрения Художеств. До 1920 года Константин Янов учился в ОПХ у профессоров Шнайдера и Эберлинга. Закончив гимназию экстерном, Константин уже пятнадцатилетним был зачислен на живописный факультет Академии Художеств (тогда ВХУТЕМАС - ВХУТЕИН) В класс профессоров Рылова и Беляева. Занимался также и в мастерской профессора Савинского. Считался одним из самых талантливых студентов, что отмечали и профессора и студенты, среди которых были такие незаурядные личности, как Георгий Траугот, Валентин Курдов, Израйль Лизак, Анатолий Каплан и многие другие, известные ныне художники. В 1922-24-м году, Константин Янов занимался в классе профессора Вахрамеева, которого всю жизнь считал своим любимым педагогом. Тем не менее, в 1924-м году Янова, Георгия Траугота и некоторых других студентов «вычистили» с последнего курса Академии за «непролетарское» происхождение. Официальная причина отчисления была озвучена распространенной в те времена формулировкой «за формализм». Через некоторое время студентам предложили вернуться в стены Академии для окончания учебы и получения дипломов, но уже на полиграфическом факультете. Вернулись почти все, но 19-летний Янов считал себя состоявшимся живописцем и идти на компромисс категорически отказался.
То есть, уже юным студентом, а возможно – и раньше, Янов ощущал свою творческую обособленность, нежелание и невозможность походить на кого-либо или присоединяться к какому-либо из многочисленных тогда творческих направлений.
Так, он не принадлежал ни к «левым», ни к «правым», осознав свою оригинальную концепцию творческого отображения реальности, раз и навсегда, избрав свой неповторимый почерк, который не может быть определен, ни как символизм, ни как мистицизм ив чистом виде, или иные течения и стили.
Его, еще студента, приглашал к сотрудничеству Матюшин. В середине двадцатых годов высоко оценил живопись Янова график Владимир Лебедев. Янов же, конечно, ценил и уважал замечательных художников, но не хотел ни на йоту пожертвовать своей независимостью. Поэтому предпочел всю жизнь оставаться одиночкой, заниматься «чистым искусством» без надежды на признание. Ради хлеба насущного Константин поступил работать на киностудию «Белгоскино», впоследствии разделившуюся на «Ленфильм» и «Леннаучфильм» . Именно на «Леннаучфильме» Янов и проработал без перерыва 45 лет. До Великой Отечественной войны художником, после – режиссером научного кино.
Еще в стенах Академии, Константин познакомился с молодой художницей, выпускницей Казанской Академии Художеств (мастерская Николая Фешина), Натальей Пономаревой (1895-1942). Молодые люди полюбили друг друга и с 1926-го года стали жить вместе. Константин и Наталья часто портретировали друг друга. Не только взаимная любовь, но и оригинальная внешность супругов - художников давала пищу для вдохновения. Жили они в квартире Яновых, по адресу Большая Пушкарская, дом 3, кв. 6. Именно в этой квартире жила семья с 1916-го года (сразу по возвращении Яновы квартировали в доме друга и коллеги отца семейства Павла Янова – инженера Бехтерева (родного брата знаменитого психиатра). К 1916-му году семья жила уже на Пушкарской, в доме купца Василия Кириллова, женатого на родной сестре Анны Яновой-Хрустиной. Именно в этой квартире Верочка Янова – любимая и единственная сестра Константина, познакомилась с его лучшим другом, сокурсником Георгием Трауготом. Позже и Георгий Траугот, женившийся на сестре Константина, и дети Веры и Георгия – Александр и Валерий Трауготы будут жить там же. А в 1926-м году в этой квартире живут: Павел и Анна Яновы, Константин Янов, Наталья Пономарева и Вера Янова. Константин и Наталья полностью чужды бытовым проблемам, их мир – живопись. Только живопись, без сна и отдыха. Еще ранее, в годы разрухи, в доме на Пушкарской, 3 снимала квартиру Анна Ахматова. Константин Янов в то время уже знал наизусть все печатавшиеся стихотворения Гумилева, зачитывался произведениями Федора Соллогуба. Семьи были знакомы. В двадцатые годы муж Ахматовой, известный критик Пунин высоко оценивал работы Константина Янова. Однако выставлять живопись столь далекую от набравшего силу соцреализма уже не представлялось возможным… Однажды приклеенный ярлык «безродного космополита» пришлось носить всю жизнь.
Блокада
Во время блокады Константин Янов работал, снимая военные фильмы на родном «Леннаучфильме». Как и все, гасил фугасные бомбы, рыл окопы. Получая крошечный паек служащего, ежедневно пешком ходил на работу. Жили с 1930-х годов Константин и Наталья неподалеку от родного дома Кирилловых-Яновых по адресу Зверинская ул., дом 18, получив комнату в коммунальной квартире. Киностудия же находилась в Невском районе. К 1942-му году Константин при росте 192 см весил 40 кг, приобрел цингу, дистрофию третьей стадии, не мог вставать с постели. Наталья умерла от голода в сентябре 1942-го года.
Вслед за ней, несомненно, умер бы и Константин. Спасли сотрудницы киностудии. Константина вынесли на руках из квартиры и отправили в эвакуацию в Новосибирск. Несколько месяцев художник провел в больнице Новосибирска, после выписки продолжал работать в филиале киностудии, находившемся там же – в Новосибирске.
Вернувшись к работе в 1944-м году в послеблокадном Ленинграде, Янов узнал, что в семье Яновых и в семьях их ближайших родственников погибли почти все – несколько десятков человек. Погибли, в разных городах страны также все родственники Натальи Пономаревой. Чудом сохранилась живопись и даже небольшое количество блокадных рисунков самого Константина . Квартиру, в которой жили и умирали Константин и Наталья занимали другие люди, и Константин снова поселился в квартире своих родителей, погибших в блокаду, рядом с любимой сестрой и ее семьей.
Послевоенные годы.
Не желая стеснять семью сестры, в 1946-ом году Константин Янов переезжает в крошечную комнату коммунальной квартиры по адресу: Большой пр. П. С., дом 19, кв. 60. В комнате размером всего в 13 квадратных метров, хранить довоенные холсты Натальи Пономаревой и самого Константина было практически негде. Так же не на что купить было купить материалы для живописи – кисти, краски и холсты. В 1946-ом году Константин женится на вернувшейся из эвакуации актрисе и художнице Маргарите Сахк, (по первому мужу Шишмаревой) и на свой скудный заработок содержит жену и ее восьмилетнюю дочь от первого брака. Однако, полностью бросить живопись он не может, и тогда появляются «малые формы» живописных произведений, графика в смешанной технике . Сюжеты и композиции, выполненные на любой попадавшейся под руку бумаге, стертыми до основания кистями, остатками сухих красок – акварели, темперы, гуаши…
Вскоре рождается их общая с Маргаритой дочь – долгожданная, единственная Елена, «Лялечка». Но, так или иначе – главное детище – дело жизни, необходимое, как воздух – живопись ! Ночами, сидя на уголке неширокой супружеской кровати, выдвигая из-под нее ящик с красками, Константин рисует, и рисует так, что «каждый набросок выглядит живописным полотном и может быть увеличен до масштабов фрески». (Александр Боровский, из речи на открытии выставки работ Янова в ЛОСХе). До войны единомышленником, куратором, музой была никогда не забываемая Наташа – Наталья Пономарева. Теперь живописная графика Янова подчинена только его внутренним канонам. Никаких компромиссов ни с официальным искусством, ни с андеграундом того времени Янов не имел, оставался верным себе и своему обособленному «мистическому символизму». Друзья, сослуживцы по киноцеху уговаривали Янова выставить работы, но художник прекрасно понимал, что обнародовать свой внутренний мир и форму его выражения в те времена обозначало погубить себя и свою семью. Поэтому вступив в члены Союза Кинематографистов практически со дня основания вышеназванного Союза, художник никогда не выставлял своих произведений и не пытался вступить в члены ЛОСХа. К ближнему кругу общения Константина Янова еще с юности принадлежали Г. Н. Траугот, И. Л. Лизак, Анатолий Каплан, встречи и творческие диспуты с которыми происходили регулярно. По нескольку раз в неделю бывал Константин Янов у любимой сестры Верочки. Забегал хотя бы на несколько минут, .дружески и творчески общался с художниками, бывавшими в гостеприимном доме сестры. Это и художник Стерлигов, и сестры Татьяна и Людмила Глебовы, поэт Кошелев, художник Щекатихина-Потоцкая, философ Друскин. Всем им – истинным ценителям искусства, Константин Янов показывал свои новые работы и получал одобрительные отзывы. Константин нежно любил и своих племянников – Александра и Валерия Трауготов. Работы дяди, его личность производили большое впечатление на мальчиков. По словам Валерия Траугота, именно дядя привнес в творчество братьев Трауготов нотку мистицизма и волшебства, являясь в детские годы, наряду с отцом – Георгием Трауготом, их первым учителем. В пятидесятые годы в доме Трауготов- Яновых часто бывал юный Арефьев, другие члены «арефьевского круга». Живописная графика, мироощущение Янова производили огромное впечатление на молодых людей. Это влияние прозвучало позднее в работах самого Арефьева и других его соратников по андеграунду.
Бесконечна и необычна фантазия Константина Янова. Такое множество сюжетов и тем
почерпнутых из мистической, страшной, но и прекрасной реальности, сновидений, русского и западнославянского фольклора. Детские впечатления, начала двадцатого века, любимая Польша, воспоминания о которой тревожили и служили вдохновению всю долгую жизнь художника. Одним из любимых авторов Константина Янова всегда был Гофман, незадолго до рождения Константина живший и работавший именно в Плоцке, где и жила семья будущего художника вплоть до 1907-го года. В юности Константин увлекался мистической прозой Густава Майринка. Отголоски этих впечатлений прослеживаются в творчестве Янова на протяжении всей его жизни. Но цвет, свет, гамма произведений Янова оригинальны и неповторимы. Еще при жизни художника некоторые знакомые, друзья, коллеги пытались – кто шутя, а кто из других соображений, подражать Янову. Не получалось! В семидесятые годы К. П. Янов познакомился с известным тогда художником Анатолием Зверевым. Зверев «снял шляпу» перед художником, творчество которого чрезвычайно высоко оценил. Именно в 1974-м году Константин Янов впервые со времен далекого детства получил возможность жить и рисовать в собственной комнате, т. к. семья получила, наконец, отдельную квартиру. Мастерской у художника, вследствие понятных причин, не было никогда. И вот, своя 10-и метровая комната, она же и спальня, и кабинет, и мастерская. Выйдя на пенсию, он продолжал бывать на киностудии в качестве консультанта. Творческих работ семидесятых годов сохранилось много – это был самый плодотворный период в жизни художника. Энергичный, доброжелательный, самоотверженный, Янов много времени уделяет работе с детьми и молодежью, ведет изостудии в пионерлагерях и школах. Является лектором общества «Знание». Занимается мультипликацией в любительской киностудии Д.К.им. Ленсовета. Основной девиз художника: « Ни дня без кисти!». Янов живет по-прежнему, более чем скромно, не имея материальной возможности вернуться к живописи масляными красками или даже купить достойную бумагу для рисования. Из обрывков картона, бумаги сооружает шарнирные, движущиеся композиции, увлекаться которыми начал еще в тридцатых годах. Многие собственные находки и изобретения, связанные с шарнирными фигурками он успешно использовал еще в работе на киностудии, а теперь передает опыт кинолюбителям. Не прекращается и регулярное общение с друзьями, с семьей сестры. Но ряды соратников радеют. Не стало лучшего друга – Георгия Траугота, умер добрейший, невероятно талантливый Изя Лизак. Уходило поколение, но оставалась память, и становилась только сильнее необходимость жить творчеством и ради него. Стали возможными первые выставки, почти камерные, в стенах киностудии «Леннаучфильм», в Доме Кино. Выставки пользовались несомненным успехом, но официальное искусствоведение робко молчало. По словам племянников Александра и Валерия Трауготов: «Время для такого взрыва еще не пришло». Не пришло это время и в 1986 году, когда готовая уже выставка в выставочном зале кинотеатра» Балтика» была запрещена местными властями.
В девяностые годы и вплоть до смерти 10 февраля 1996 года Константин Янов уже много болел, почти не выходил из дома, но и тогда, при любой возможности навещал сестру и ее детей. Ежедневно рисовал, часто наводил новый порядок в своем огромном архиве. К сожалению, после смерти художника долгие годы не было ни материальной, ни эмоциональной, ни социальной возможности показать работы художника широкой публике. Не было возможности даже оформить в паспарту сколько-нибудь значимую часть работ. Ранние работы маслом хранились свернутыми, без рам и подрамников. Только несколько десятков рисунков, демонстрировавшихся на камерных выставках в семидесятых годах были пригодны для просмотров.
Наконец, в 2009 году председатель секции графики ЛОСХ-а и любимый племянник К. П. Янова – В. Г. Траугот решил, что время для «взрыва бомбы» каковой, по мнению Траугота являлась живопись-графика его дяди, пришло. Некоторое количество работ Янова было оформлено. К несчастью, Валерий Георгиевич покинул этот мир в том же 2009-м году и не успел увидеть ни одной выставки работ своего дяди и учителя. Не увидели творчества художника и большинство его современников, несколько поколений людей для которых, возможно, знакомство с творчеством Константина Янова не только явилось бы открытием, но и могло бы изменить взгляд на историю русского искусства 20- го века. Удивительная сила и своеобразие дарования художника отмечались всеми, входившими в ближний круг общения, всеми, видевшими выставки его работ в семидесятых годах, и историками, и искусствоведами.
